В последнее время пензенцы все чаще жалуются на людей, которые собирают деньги на лечение тяжелобольных детей, но потом выясняется, что это — просто мошенники. Такие случаи вызывают широкий резонанс. Последний скандал вызвал бурные обсуждения в Facebook, исполнительный директор фонда «Гражданский союз» Олег Шарипков тогда призвал горожан, наткнувшихся на жуликов, активно заявлять в полицию. Редактор ИА «Пенза-Пресс» Галина Преснякова встретилась с общественником и попыталась разобраться в незаконных схемах, которые используют мнимые благотворители, и в том, как им можно противостоять.
— Олег Викторович, лжеблаготворителей чаще можно встретить на улицах?
— Раньше орудовали на улицах, этой весной появился новый тренд — они стали заходить в торговые центры. Причем чтобы получить разрешение установить ящик или стойку, они присылают по электронной почте владельцу магазина пакет документов, очень похожий на настоящий. Непрофессионал с вероятностью 99% скажет, что это нормальная организация и давайте их пустим.
У нас в Пензе впервые такой случай произошел весной, прислали письмо директору торгового центра, в который хотели зайти, а она — председателю правления нашего фонда Игорю Львовичу Зайдману, он, уже зная ситуацию, — мне. Я сказал, что это однозначно мошенники. И их не пустили. А в другом магазине они ящик установили.
— Насколько я знаю, в том торговом центре, куда «благотворителям» удалось попасть, проблема была в том, что организация была зарегистрирована официально, но работать в Пензенской области не имела права. Такая ситуация часто происходит?
— Они все так делают. Схема вот какая: организация регистрируется в одном месте, условно говоря, в Самаре, деньги собирает в Пензе, а помогает ребенку в третьем месте, каком-нибудь Красноярске. Для чего это делается — чтобы нельзя было отследить движение денег.
В статье 14 закона «Об общественных объединениях» однозначно говорится о том, что организация должна работать там, где зарегистрирована: местная — в определенном населенном пункте, региональная — в своем регионе, межрегиональная — в нескольких субъектах, у федеральной должны быть филиалы в не менее чем 58 регионах. По-другому нельзя.
Как работают мошенники: они регистрируются как местная организация, потому что на другом уровне гораздо сложнее регистрироваться, и спокойно работают в Пензе. К ним подходит полицейский, который не знает этого закона, смотрит документы, свидетельство о регистрации, вроде все нормально, «стойте дальше». Их даже в отделение не забирают.
Что они делают еще, чтобы вызвать доверие? В какой-нибудь деревне, допустим, под Красноярском, они находят малоимущую одинокую мамочку с больным ребенком и говорят, что будут для нее собирать деньги. С женщиной заключают договор, и если ей позвонят, то она подтвердит, что с фондом сотрудничает. Раз в месяц ей пересылают по 3 000.
— Но это явно не все деньги?
— Это 0,1%. А ей нормально, ей все равно, из каких источников деньги приходят.
Бывают случаи, когда собирают на ребенка, который уже умер, на ребенка, который уже не нуждается в лечении. С одной организацией у нас был случай, когда следователь начал копать и позвонил мамочке, для которой собирали деньги, она жила в Краснодарском крае. Она подтвердила, что сотрудничает с фондом, но в больнице, в которой ребенка лечили, следователю сказали, что в платном лечении он не нуждается.
Поэтому как только вы видите такую схему из трех городов — перед вами мошенники.
Как работают нормальные фонды: во-первых, они не собирают деньги на улицах, это, скорее, исключение. И, как правило, хорошие фонды не собирают наличные, они предоставляют реквизиты, номер, по которому надо отправить деньги или SMS. И если они зарегистрированы в Пензе, то и деньги собирают в Пензе и помогают детям пензенским. Для этого фонды и создаются, чтобы помогать детям в том городе или регионе, где они созданы. У нас достаточно много таких организаций. Мошенники, по сути, лишают наших детей денег, которые могли бы пойти на их лечение. Средства идут в карман неизвестно к кому.
Вторая опасность в том, что эти мошенники берут на работу несовершеннолетних, потому что их нельзя привлечь за административное правонарушение. Полиция может их только забрать, выяснить личность и передать родителям. А если есть письменное разрешение от родителей с подписью (которую иногда сами подростки и ставят), то даже не забирают в полицию.
То есть они создают видимость законного представительства, хотя находятся вне правового поля. И это сшибает систему. Когда ты легализовался и что-то сделал не так, сразу придут из соответствующих органов. А они никуда не отчитываются, и поэтому и вопросов к ним нет. Их не может ни налоговая прищучить, никто. Наша налоговая не может привлечь к ответственности, потому что они в Пензе не зарегистрированы, а в другом городе они платят налоги, к ним тоже претензий нет.
В прошлом году одну такую организацию мы вытеснили благодаря совместной работе: журналистов, правоохранительных органов, пользователям соцсетей, блогерам. 10 месяцев их не было, а сейчас пришли очень осторожные ребята. Правда, такого беспредела, как в 2016 году, нет: девушка стоит в одной точке на ул. Московской. Мы знаем ее, вычислили, и каждый день полицию ей вызываем. Я думаю, она тоже скоро исчезнет оттуда.
— То есть статья закона, запрещающая работать по схеме «три города», а ответственности за ее несоблюдение нет?
— Ответственность — на юрлице, но те, кто стоят и деньги собирают, они не юрлица.
— Но их действия можно подвести под статью о мошенничестве?
— Можно, но трудно. Потому что для этого надо, чтобы человек дал «благотворителю» деньги, написал заявление в полицию, а там должны проверить, что их она положила себе в карман. Ее надо тогда выследить или поймать в тот момент, когда деньги на карточку кладут.
— Но это практически невозможно…
— Это трудно, но можно. Потому что тот следователь, который работал по подобному делу в 2016 году, нашел и четырех заявителей, и получил разрешение, чтобы отследить транзакции. Но дело муторное, а результат небыстрый, поэтому оно просто сходит на нет.
— Планируется ли предпринимать какие-то меры, чтобы разрешить эту ситуацию, может, на федеральном уровне предпринимаются какие-то меры?
— В Москве ребята объединились и создали проект «Вместе против мошенников». Они очень активно занимаются этой проблемой, мы тоже поставляем материал. Весной была первая конференция, на которой мы обменивались опытом, как приструнить этих мошенников. Там были и представители прокуратуры, и органов власти, и сотрудники фондов из разных городов. Я тоже приезжал, рассказывал нашу историю. Можно сказать, что началось движение противодействия. Объединение «Вместе против мошенников» сотрудничает и с нашими соцсетями, чтобы туда тоже не допустить мошенников.
— Насколько я знаю, после этой конференции была подписана декларация о добросовестности в сфере благотворительности. Пенза тоже присоединилась к ней?
— Да, мы тоже ее подписали.
— В последнее время звучат такие предложения по легализации благотворительности как выдавать чеки о каждом пожертвовании, отказаться от уличной благотворительности, запретить создавать НКО со схожими названиями. Эти меры могут как-то повлиять на ситуацию?
— В совокупности, конечно, эти меры могут помочь, но поодиночке — вряд ли. Действительно, очень много появляется клонов одной и той же благотворительной организации. Они не только называются так же или почти так же, но и создают сайты-клоны: копируют легальный сайт, меняют только банковские реквизиты. Человек уверен, что жертвует деньги.
— Но непрофессионалу, наверное, и не разобраться, что перед ним — сайт-клон, а не страница настоящей благотворительной организации?
— Почему, можно. Надо смотреть SSL-сертификат, он находится в адресной строке слева: зеленое поле и замочек на нем. У мошеннических сайтов или нет этих сертификатов или они левые. И наполнение сайтов тоже отличается.
Есть также сайты-шаблоны, где в графе «Наши акции» — все новости с одной картиной и одинаковым текстом, в разделе «Наши отчеты» — таблица с пояснением от разработчиков о том, что надо вставить реальные данные. Это рассчитано на то, что человек посмотрит пять секунд на сайт и подумает: «Ну да, нормальная организация, можно отдать деньги».
— Возникает вопрос: почему проблема «мнимых благотворителей» сейчас стала такой актуальной?
— Вообще эта проблема возникла два-три года. Ведь именно в 2012—2014 году благотворительная сфера стала популяризироваться, в сознании у людей что-то перевернулось, и они стали легче жертвовать. Люди легко стали жертвовать: на котиков, на больных детей. Это стало модным, а мошенники — обратная сторона этой моды.
Еще что подогрело интерес — телевидение, когда с экранов звучали призывы типа «Давайте соберем деньги Жанне Фриске» и за две минуты собирали 30 миллионов. Жулики увидели, что люди легко с деньгами расстаются и поняли, что можно легко обогатиться.
В других странах тоже через это проходили, но там люди договорились и выработали свои механизмы защиты. Например, создали реестры добросовестных благотворительных организаций. И люди, которые хотят пожертвовать, смотрят в этот реестр и понимают, каким организациям можно доверять.
— У нас в России нет такого реестра?
— Нет, но думаю, что у нас рано или поздно такое появится. В разных регионах уже стали появляться местные союзы добросовестных организаций. В Нижнем Новгороде создали «Ассоциация добросовестных благотворительных организаций», возможно, и в Пензе стоит сделать нечто подобное.
— Какие советы можете дать людям, чтобы они не попались на удочку лжеблаготворителей?
— Во-первых, я бы советовал жертвовать тем организациям, которые в Пензе давно работают и известны. Во-вторых, не надо лениться, стоит поискать информацию о фондах в местных СМИ. Если это легальная организация, о ней будет много хорошего написано, но если — ноль информации и выскакивает один сайт — это повод задуматься.
Если вы натолкнулись на таких ребят на улице, то надо смотреть, где зарегистрирована организация, на кого деньги собирает. Если видите схему из трех городов, позвоните в полицию 112 и сообщите, где вы находитесь и что, по вашему мнению, здесь работают мошенники, попросите провести проверку. Ничего в этом зазорного нет. И если таких обращений будет много, мошенники поймут, что их будут каждый день таскать в полицию, они уедут.
— То есть раз к ответственности привлечь сложно, то…
— Надо затруднить до невозможности их деятельность.
Фотография: Фото Галины Пресняковой