Михаил Гельфанд: Из-за Сталина у нас никогда не было великой советской биологии

Михаил Гельфанд: Из-за Сталина у нас никогда не было великой советской биологии
Михаил Гельфанд: Из-за Сталина у нас никогда не было великой советской биологии
Михаил Гельфанд: Из-за Сталина у нас никогда не было великой советской биологии
Фото: www.penza-press.ru

Биоинформатик, замдиректора Института проблем передачи информации РАН и  сооснователь «Диссернета» Михаил Гельфанд стал гостем фестиваля «Витамин науки» в  Пензе. После двухчасовой лекции, собравшей полный зал, Михаил Гельфанд пообщался с  шеф-редактором  ИА «Пенза-Пресс» Александром Поляковым о  том, как расширяются наши представления об  эволюции, о  взаимоотношениях с  властью и  сомнениях насчет диссертации Рамзана Кадырова.

—  С  какой скоростью меняются наши представления о  процессе эволюции?

—  Они не  столько меняются, сколько расширяются.

Во-первых, стало ясно, что подавляющее большинство изменений [в процессе эволюции] нейтральны  — они вообще ни  на  что не  влияют. Это, как если вы, издавая журнал, сделаете опечатку в  рекламном объявлении, которое все равно никто не  читает.

Второй важный момент  — это объединение науки про эволюцию и  науки про развитие, evo-devo. Сейчас появились технические возможности на  молекулярном уровне посмотреть, как устроено развитие, как работают гены в  отдельных клетках. Ведь парадокс: геномы во  всех клетках одинаковые, а  сами клетки  — разные. Как такое может быть? Клетки делились, какое-то время были одинаковыми, а  потом стали расходиться. То, как устроены механизмы этого расхождения  — это почти что самое интересное, что есть в  современной биологии. Это, на  самом деле, то, что объясняет эволюцию. С  мышкой у  нас гены тоже, в  общем, одинаковые. Отличие  — в  том, как эти гены работают.

И  третий момент, который, по-видимому, раньше недооценивали  — это то, как вообще устроены биологические системы. В  них колоссальный уровень шума, но  они к  этому шуму устойчивы. Я  только что сказал: в  разных тканях гены работают по-разному. На  самом деле, они даже в  разных клетках одной ткани работают по-разному. Это не  функциональное отличие, это шум. Оказывается, что клетка устроена с  таким количеством обратных связей, что шум не  влияет на  ее  окончательную функцию. Мы  понимаем, что такая абсолютно надежная система, которая позволяет «сделать» человека, мышку или помидор, построена из  очень шумных элементов, но  за  счет эволюционно возникших решений уровень надежности у  нее совершенно потрясающий. Как возникали эти решения в  ходе эволюции  — это то, за  чем очень интересно следить.

—  В  области биологии мы  отстаем от  Запада?

—  Надо понимать, что в  Советском Союзе биология не  была сильной после сессии ВАСХНИЛ 1948 года и  последовавших затем репрессий. Я  тут проходил по  улице Кирова и  увидел бюст усатого мерзавца, который вы  держите в  своем городе вместо того, чтобы обливать чернилами каждый день. Вот благодаря Иосифу Виссарионовичу Сталину великой советской биологии не  было. Была великая математика, великая физика  — потому что надо было делать бомбу, и  под этой крышей сохранилась наука. А  великую биологию 20−30-х годов загубили, поэтому мы  сейчас отстаем довольно сильно. Да, отдельные хорошие группы [ученых] есть, магистральные направления развития  — те  же  самые.

Отдельно есть еще элемент какого-то государственного мракобесия. Закон о  ГМО, который в  прошлом году приняли, убивает целую область биотехнологии, он  абсолютно бессмысленный, но  кто-то его продавил.



—  Биология в  современной России  — это область государственного интереса? Власть как-то влияет на  вас как на  ученого?



—  Послушайте, я  не  являюсь государством и  не  являюсь властью. Я  понятия не  имею, что для них представляет сферу интересов. Они на  меня оказывают влияние, когда-либо дают деньги на  исследования, либо не  дают.

Из  современных наук биология  — самая практическая и  самая быстро развивающаяся. В  этом смысле государство, не  будь оно идиотом, ею  бы, мягко говоря, интересовалось. К  примеру, международная программа «Геном человека» сильно продвинула биологию, а  вслед за  ней неизбежно  — и  медицину. В  разумно организованном государстве любая наука входит в  сферу его интересов. В  нашей стране я  не  знаю, что и  кому интересно.

—  Вы  говорили в  интервью, что для ученого комфортнее работать в  просвещенном обществе. В  этом смысле вам комфортно работать в  России?

—  Мне в  России некомфортно жить. И  очень противно. У  меня была совершенно замечательная ученица. В  позапрошлом году осенью она ко  мне пришла и  предупредила, что будет искать место в  западной лаборатории. Я  ее  спросил, почему. Она сказала, что ей  все нравится  — лаборатория, задачи, которые она выполняет, денег хватает, но  ей  неуютно жить в  этой стране. Сейчас она работает в  очень хорошей лаборатории в  Германии, и  я  горжусь, что ее  туда взяли.

—  Тем не  менее, вы  остаетесь здесь.

—  Ну  да. Это моя страна. Как говорил Мандельштам своей будущей вдове: «А  кто сказал, что должно быть легко?»



—  Встречается  ли плагиат в  диссертациях по  естественным наукам. Или этим грешат только гуманитарии?

—  Бывает. И  у  биологов тоже, но  не  так много. В  естественных науках все-таки все всех знают. Если кто-то вдруг начнет защищать диссертацию по  биоинформатике, и  это будет человек, которого я  никогда не  видел, мне будет интересно его работу внимательно почитать. Да  и  спрос на  естественнонаучные степени меньше. Если вы  хотите стать чиновником администрации, то  зачем вам диссертация по  биологии?

Страшно другое: очень много плагиата в  медицинских диссертациях. Причем даже не  плагиата, а  подлога. Довольно часто списывают, подделывая данные, меняя название лекарства, болезни, но  оставляя схему лечения, дозировки. А  потом на  основе этих текстов будут делать какие-то клинические рекомендации.

—  Как вы  думаете, это дискредитирует только отдельных людей или всю науку в  целом?

—  Это дискредитирует отдельных людей, а  также российские научные степени и  систему их  присуждения. То, что у  кого-то липовый диплом доктора наук, не  означает, что сама наука плохая. Но  это девальвирует мой собственный диплом доктора наук. Представьте себе, что кто-то нацепил краповый берет и  в  День десантника пошел гулять по  городу. Он  не  дойдет до  ближайшего перекрестка. «Диссернет»  — это такая  же попытка «мочить» самозванцев, которые присваивают себе то, что им  не  принадлежит.

—  Процедура лишения ученой степени довольно сложная и  длительная: сначала «Диссернет» подает заявление в  Минобрнауки РФ, потом оно спускается в  Экспертный совет ВАК, и  только потом  — в  диссертационный совет. Каков процент успешных кейсов?

—  Давайте отбросим случаи, связанные с  министрами и  прочими крупными чиновниками, где ясно, что есть очень большой элемент политического давления, и  возьмем основную массу, по  которой действительно можно посмотреть статистику.

По  действующему положению заявление о  лишении ученой степени рассматривается в  том  же совете, который ее  присуждал. Это довольно смешной идиотизм. Как любит говорить Андрей Заякин [физик, один из  сооснователей «Диссернета"], nemo judex in  causa sua  — никто не  может быть судьей в  собственном деле. Ясно, что в  данном случае есть очень большой конфликт интересов. Если «родной» диссовет был распущен, то  рассмотрение проходит в  другом совете.

Теперь отвечаю на  ваш вопрос: если диссертация рассматривалась в  «родном» диссовете, то у  «Диссернета» успехов примерно процентов 20, если в  другом  — то  процентов 80. Если  бы все рассматривалось по-честному, то  4/5 заявлений удовлетворялось, а  остальная часть оставалась  бы на  случай важных людей, которых «нельзя трогать».

—  Защищают  ли сегодня откровенно лженаучные диссертации?


—  «Диссернет» не  занимается содержательным анализом. Он  проверяет то, что может проверить любой образованный человек: есть  ли текстуальные совпадения, оформлены  ли они как цитаты, хронологический порядок публикаций и  так далее.

Списанных диссертаций стало точно меньше, в  2015—2016 их  практически нет. Стали лучше писать. Вообще диссертаций стали меньше защищать раза в  два.

Что касается ерунды. Возьмем диссертацию Жириновского  — это клинический бред, но  он  ниоткуда не  списан  — кстати, в  отличие от  диссертации его сына депутата Лебедева, которая списана чуть менее, чем полностью. Или диссертация Кадырова. Она хорошая, там даже ерунды не  написано. Но  что-то мне подсказывает, что Рамзан Ахматович не  знает прямых и  обратных уравнений Колмогорова, про которые у  него целая глава. На  заказ стали писать лучше, несомненно.

 
По теме
Фото: https://penza-gorod.ru/ - Penza-Post.Ru Рабочая группа Ленинского района 27 марта 2024 года совершила обходы домов, расположенных по улицам Калинина, Гоголя, Лебедевской, Пески и Тельмана, с целью проведения с семьями «группы риска» профилактических работ.
Penza-Post.Ru
Акция «Защити себя от туберкулеза». - Пензенский район Волонтеры культуры с. Ленино провели акцию «Защити себя от туберкулеза». Основной целью акции является привлечение внимания к проблемам туберкулеза, информирование об опасности заражения туберкулезом,
Пензенский район
Студенческий театр ПГУ «Кириллица» представит премьеру спектакля «Мой сумасшедший папа» - Министерство культуры Премьера спектакля состоится 30 марта на сцене Дома офицеров. Пьесу для коллектива на основе одноимённой повести написала Ирина Андрианова, член Союза писателей и Союза журналистов России,
Министерство культуры